Worldcup Rebel Джастин Мурисье: не могу придерживаться правил...
Три недели назад 32-летний Джастин Мурисье отпраздновал первую победу на Кубке мира. Теперь он рассказывает о своем непростом и долгом пути к вершине. И о том, что всегда был бунтарем. Когда Джастин Мурисье дебютировал на Кубке мира, его сравнивали с великими лыжниками. Однако путь получился другим. Вместо того, чтобы стать серийным победителем, он стал постоянным пациентом. Ему понадобилось 14 лет и пять операций на колене, чтобы стать тем, кем он всегда должен был быть: победителем.
– Вас считали горнолыжным вундеркиндом. Но первая победа на Кубке мира пришла лишь в 32 года. Это своего рода счастливый конец?
– Счастливый конец? Конечно, нет (смеется). Перед этим сезоном я сказал, что хочу гонять еще пять лет. Но эта победа дала мне новую перспективу. Я всегда сидел сразу на двух стульях и задавал себе вопрос: «Я техник или гонщик?». Теперь я могу с чистой совестью сместить свои цели в область скорости.
– Когда вы праздновали свой первый и до недавнего единственный подиум Кубка мира в конце 2020 года, после бесконечно долгой истории травм, вы сказали, что все, что произошло сейчас, было выходом на бис.
– Я думаю, многие недооценивают, как трудно пробиваться вперед.
– Была ли первая победа особенной, потому что она произошла в скоростном спуске?
– Я всегда мечтал, что однажды стану скоростным горнолыжником. Но когда я сделал решительный шаг в 29 лет, мне пришлось понять: «Вау, впереди еще долгий путь». Я мечтал, может быть, однажды я финиширую в топ-10. Или на трибуне. Но теперь победа!
– Во время этапов Кубка мира вы делите комнату с Марко Одерматтом. Вы праздновали победу вместе с ним? Ведь Одерматт финишировал вторым.
– В самом деле, вряд ли могло быть лучше. Марко вручил мне красную марку лидера Кубка мира по скоростному спуску. Конечно, это был первый спуск в сезоне. Но все же, этот номер остается для меня мечтой, которая сбылась.
– Какой вы видите свою роль в команде? Вас считают весельчаком, тем, кто поднимает всем настроение.
– Это правда, я люблю, когда атмосфера расслаблена. Мы почти 220 дней в году в дороге, и плохое настроение давит на меня. Мы живем только один раз. А потом уже не важно, выиграл ты или нет. Я думаю, очень важно получать удовольствие от того, что делаешь. Ведь многие мечтают о такой жизни, как наша?
– Кого сложнее рассмешить: немецкоговорящих швейцарцев или франкоязычных швейцарцев?
– Я почти исключительно общаюсь с немецкоговорящими швейцарцами. Теперь я знаю, что для этого нужно (смеется). Но мы все довольно юморные, я не дохожу до каких-то пределов в своих шутках.
– Помогал ли вам юмор пережить трудные времена в вашей карьере?
– Да, однозначно. Каждый спортсмен знает взлеты и падения. И, конечно, когда ты подавлен, трудно смеяться. Но я из тех, кто любит видеть позитив и не хочет тратить много времени на негативные вещи. Поэтому я обычно обхожусь без видеоанализа после неудачных гонок. Я не хочу смотреть, как я плохо ехал. Это все равно застряло бы у меня в голове.
– Вы говорите с самим собой перед тем, как стартовать?
– Да, это очень помогало мне на моем пути. Я понимаю французский, немецкий, английский и немного итальянский. Так что с самого начала я всегда понимал, что говорят вокруг меня. И не мог сконцентрироваться. Поэтому начал разговаривать сам с собой. В прошлом, даже во время гонок. Но теперь это не так.
– А что вы говорите себе?
– В основном это технические лыжные вещи, которые я прокручиваю в голове. Все положительное. Например, я избегаю слова «не». Я хочу сказать своей голове, что делать. А не то, что не надо делать. Например, речь идет о движениях моих рук. Или как бедра должны идти вперед.
– Правда ли, что вы носите плавки под спусковым комбинезоном?
– (Смеется.) Да, правда. В 2018 году в Зельдене я делил комнату с Дидье Дефаго. И я увидел, что на нем плавки. И растерялся. Будучи молодым человеком, я носил широкие боксерские шорты как нечто само собой разумеющееся. Поэтому я спросил его, почему он носит такие трусы. И он сказал, что они более удобны и, прежде всего, более аэродинамичны под обтягивающим гоночным костюмом. В какой-то момент я сам купил пару плавок, чтобы попробовать. И я действительно понял, что это лучше.
– И как на это смотрят ваши коллеги?
– Они смеются, как я смеялся над Дидье. Когда я снова получил травму, Марк Роша и Лука Аэрни подарили мне розовые плавки. Я подумал, что это круто, потому что это очень нестандартно. Поэтому я их носил. Я всегда был бунтарем. Еще в школе, если было написано: «Не делай этого», я делал обязательно. Со мной не так просто иметь дело (смеется). Например, у меня в юности несколько раз отбирали водительские права, потому что не мог придерживаться правил.
